Рецензия на фильм «Наполеон» / Napoleon (2023) — трейлеры, дата выхода

Человек и торт

Если подумать, можно случайно прийти к выводу, что снимать исторические фильмы — та ещё задачка. Важно не переборщить с аутентичностью, чтобы у современного зрителя не трещал мозг при столкновении с иным мировоззрением. При этом нужно соблюсти некую достоверность, дабы не навлечь на себя проклятие людей, жаждущих оной. А ведь есть ещё «заклёпочники», секта свидетелей Клим Саныча, которым дай с лупой оценить любой военный эпик.
Вряд ли кто будет спорить, что из ныне функционирующих режиссёров Ридли Скотт является одним из самых (если не самым-самым) важных постановщиков исторического кино. Практически в одно лицо возродив интерес к пеплумам «Гладиатором», он продолжает планомерно переносить на большие экраны важные вехи западной цивилизации. Другое дело, что со временем идеи дедушки стали, как бы это помягче сказать, слегка эксцентричными. Они уже не находят былого отклика в сердцах зрителей, но Ридли это не останавливает.
Впрочем, он прекрасно понимает, что всем не угодить, и честно признаётся — его фильмы не совсем про историю. Скорее даже совсем не про историю. Что ж, с одной стороны, будучи творцом, режиссёр имеет полное право снимать «как душа лежит». Но с другой, возникает не менее закономерный вопрос: а зачем брать реальных исторических личностей и хронологию задокументированных событий за основу, если соль не в них?
Вот и «Наполеон», по замыслу Ридли, исследует жизнь знаменитого императора французов исключительно сквозь призму взаимоотношений с первой супругой Жозефиной. Замысел — дело хорошее, но какой в итоге окажется реализация? А вот с этим у дедушки, к сожалению, беда.
Нет, талант так просто не исчезает. Картинка в целом приятно радует глаз: работа оператора, костюмеров, декораторов — вся техническая составляющая на уровне. Но когда в ход вступает драматургия, проклёвывается некоторая фальшь, словно постановщика персонажи интересуют куда меньше антуража, в который они помещены. Бонапарт в исполнении Хоакина Феникса попросту скучен, и вина в этом не актёра, а режиссёра и сценариста.
Понятное дело, что нельзя в полной мере ужать без малого тридцать насыщенных лет в без малого три часа. Чем-то придётся жертвовать, а на чём-то сделать акцент. И приоритеты Скотта порой вызывают недоумение. Ясно, что без Жозефины не обойтись, но в итоге её в кадре всё равно чуть меньше, чем пространных закадровых рассуждений главного героя о ней. И ладно бы они не мешали каким-нибудь батальным сценам или придворным интригам, так ведь нет — по большей части мысли вслух нарезаны под медитативные пейзажи или написание писем самим Наполеоном.
И хотя титульный персонаж стал императором, политики в фильме по минимуму, да и та только в первой половине. Всё плохо и с батальными сценами — обещали шесть штук, но засчитать получается только три: захват Тулона, Аустерлиц и Ватерлоо. Остальные получают экранного времени не в пример меньше — чай не размышления о Жозефине.
Так, после Битвы у пирамид, положившей конец 700-летнему доминированию мамлюков в Египте, Бонапарт узнаёт об измене жены. Он бросает армию и срывается в Париж, где закатывает благоверной скандал. Та в слезах просит простить её, но уже в следующей сцене, сидя на диване, профеминистически набрасывает: «Ты никто без меня. Повтори!». И сколько же из всей этой истории уделено непосредственно битве? Намного меньше, чем ссоре — начальное сражение «Братства кольца» круче.
Вторжение в Россию 1812 года? Мало того, что причины упоминаются вскользь, так ещё и само вторжение показано монтажными нарезками, будто это какой-то пустяк, а не важная кампания, приведшая к отречению Наполеона от престола и первому изгнанию. И во время этих нарезок, конечно же, идут закадровые письма к Жозефине.
На всё это можно было бы закрыть глаза, будь любовная линия убедительная. Но из убедительного только парочка постельных сцен в духе незабвенного кхала Дрого и Матери драконов — только без брутальности Джейсона Момоа и напускной невинности Эмилии Кларк. В остальном форменная станиславщина — но не система, а неверие.
Возможно, проблема в касте. Приближающийся к полтиннику Феникс не очень убедителен в роли дерзкого корсиканца 26 лет от роду. Ванесса Кирби хороша в роли фривольной и косящей под аристократку вдовы. Но вот нету между ними той химии, при которой верится в бурную страсть. Получается слишком обыденно: встретились, дежурно воспылали — и как давай прелюбодействовать на виду у прислуги.
Стивен Кинг как-то выразил мысль, что настоящая любовь скучна. Поэтому для стороннего наблюдателя важны другие детали: развитие, борьба противоположностей, преодоление трудностей, счастливый или драматичный финал. Хоть что-то, кроме постных рож и перманентного подразумевания неземных чувств. Увы, в отношениях Бонапарта и Жозефины по Ридли Скотту ничего этого не прослеживается — только тягучее, утомительно медленное томление издалека, выраженное прямым текстом.
Закрадываются подозрения, что Скотт хотел выдать ретроспективу жизни Наполеона с трагическим финалом и моралью о важности определённой женщины в судьбе великого (или вообще любого) мужчины. Только вот полученное поделие не вызывает эмоций — недавний эпизод из «Рика и Морти», где у старика перед глазами проносится вся жизнь, трогает сильнее. А здесь имеет место мешанина различных ингредиентов — поодиночке они вроде бы хороши, но все вместе представляют собой сугубо унылое зрелище.

По материалам