Рецензия на аниме «Моё семнадцатое лето» / Cider no Yō ni Kotoba ga Wakiagaru / Words Bubble Up Like Soda Pop (2021) — трейлеры, дата выхода

Интроверты на выгуле

Бывает, что услышишь, как из случайного утюга доносится кусочек классной песни, вычленишь оттуда пару слов на нерусском наречии и пойдёшь шерстить интернет в поисках заветного трека. В век «Шазамов» и «Спотифаев» такого рода «археология» в сети случается всё реже. Но ведь случается. Продираясь сквозь чащобы цифровых джунглей можно всякого насмотреться и многое повидать. В конце концов, погрузившись в поиски одного единственного полузабытого шлягера, мы рискуем по самое не балуй закопаться в плейлисте с десятком крутых исполнителей в самых неожиданных жанрах.

Чем-то подобным занимаются главные герои полнометражного аниме «Слова пузырятся, как сидр» («Моё семнадцатое лето» в официальной локализации). Удивляться нечему, ибо проект режиссёра Кёхея Ищигуро, автора «Китята поют на песке», приурочен к десятилетию лейбла Flying Dog. Очевидно, что музыка здесь играет далеко не последнюю роль. Да и композитором выступил Кенске Ущио, что корпел над партитурами лиричных треков из «Формы голоса».

Персонажи «Семнадцатого лета» ходят-бродят по японской провинции в надежде отрыть пластинку с древней как дерьмо мамонта композицией Yamazakura. На кой ляд оно им сдалось? А затем, что сострадание — это способность и желание разделить чужую боль, а не хрен собачий. Да и кучерявый пенсионер из местного центра по уходу за пожилыми людьми явно не от балды выкрикивает отрывки из этой песни назло волонтёрам. Что мешает героям нагуглить необходимую информацию и выгрузить аудиофайл в кэш смартфона на радость старику? Ровным счётом ничего, кроме прихотливой мадам Сюжетной Условности, которая, как ни странно, тут мозги не мозолит и нервы особо не треплет. Как ни охай, «Слова пузырятся, как сидр» — штука не про логику повествования и складные сценарные тропы.

Ничего не забыли? Точняк! Вещаем о здешних героях: школьнике — застенчивом поэте-самоучке Черри и школьнице — не менее забитой стримерше Смайл. Первый прячется от социума в наушниках, подрабатывает в той самой мини-богадельне с немощными старичками, а скопившиеся эмоции выплёскивает в виде хайку. Вторая подрубает трансляции на своём мобильнике и хапает тысячи лайков, из-за чего является прыщавым одноклассникам в непристойных снах. Правда, она стесняется неровного прикуса, скрывая кроличьи зубы с брекетами под медицинской маской. Между делом в кадре будет шляться шелупонь поменьше: малолетка с погонялом Бобёр, что разрисовывает стены города строчками из стишков Черри, и нетипичный гопник Крутыш — грозный снаружи, белый и пушистый внутри.

Всей этой компашке, как и подобает носителям гордого звания ОЯШ, предстоит пройти через протоптанный путь из разного рода «проверок»: дружбой, любовью, болью и, что самое главное, временем. Здешние спиногрызы в лучших традициях Макото Синкая находят приключения на свои рисованные задницы в крайне неудобный момент. До конца летних каникул остаётся всего ничего, а Черри, впервые в жизни заведший дружбу с живыми людьми, вот-вот переедет в другой город с подачки родителей. Получается, мальцу надо как можно скорее и утерянную пластинку откуда-то родить, и с «бабочками в животе» разобраться, и персональный «путь ниндзя» на будущее определить. На всё про всё аниматоры дают герою порядка двух недель.

В отличие от того же Синкая, здесь нет ни обмена телами с контролем погоды, ни беспощадной деконструкции романтических сюжетов про «жили долго и счастливо». «Моё семнадцатое лето» — история приземлённая и ни разу не колючая. Если в кадре учиняют любовь-морковь, то исключительно высокую и искреннюю. Если из глаз героев льются слёзы, то только от радости и совсем недолго.

За приятной, слегка дёрганой рисовкой (цветовой код будто бы позаимствовали у «Великого притворщика») и мягкой, едва слышимой на фоне перешёптываний музыкой не прячется никакого подвоха. Не возникает, так сказать, «революционной ситуации», когда «верхи не могут, а низы не хотят». Все всё могут, желают и даже делают: пишут стихи, познают робость подростковой любви, мирятся с лишениями и напоминают зрителям о том, что всё хорошее когда-нибудь закончится. Но поводов унывать тут нет. «Цель — ничто, путь к цели — всё» — догма простейшая, однако действенная что на семнадцатом году жизни, что на шестом десятке. Лишь бы склероз на старости лет не одолел, а всё остальное стерпится, слюбится, вспомнится и сверкнёт в седой башке аккордами из давно забытой песни.

По материалам